Аня из Зеленых Мезонинов - Страница 73

У Ани вырвался короткий сдавленный крик, которого никто не услышал; она побледнела, но не потеряла самообладания. Был один шанс на спасение — только один…

— Я была ужасно испугана, — рассказывала она на следующий день миссис Аллан, — и казалось, будто годы прошли, прежде чем плоскодонку донесло до моста, а вода все прибывала с каждой минутой. Я молилась, миссис Аллан, очень горячо, но не закрывала при этом глаза, потому что знала, что единственный способ, которым Бог мог спасти меня, — это поднести плоскодонку достаточно близко к одной из свай моста, чтобы я могла на нее влезть. Вы помните, сваи там — просто старые стволы деревьев и на них множество сучьев и обрубленных веток. Нужно было молиться, но я знала, что должна была сделать и свою долю работы: следить за всем внимательно. Я просто снова и снова повторяла: "Дорогой Господь, пожалуйста, пусть лодка подойдет поближе к свае, а уж я сделаю остальное!" В таких обстоятельствах не очень думаешь о том, чтобы сделать молитву цветистой. Но все же моя молитва была услышана, потому что лодка на минуту ткнулась прямо в одну из свай. Я забросила салфетку и шаль на плечи и влезла на посланный мне судьбой большой столб. И там я стояла, миссис Аллан, прижавшись к скользкому столбу, и не могла двинуться с места. Это было очень неромантичное положение, но я тогда об этом не думала. Не очень-то думаешь о романтичности, когда только что избежал подводной могилы. Я сразу же сказала благодарственную молитву и потом обратила все внимание на то, чтобы крепче держаться. Я знала, что придется ждать помощи от людей, чтобы опять вернуться на твердую почву.

Тем временем плоскодонка проплыла под мостом и вскоре затонула. Руби, Джейн и Диана, ожидавшие ее прибытия на мысе ниже по течению, увидели, как она исчезла под водой, и даже не усомнились, что и Аня утонула вместе с ней. На мгновение они застыли, бледные как полотно, пораженные ужасом перед этой трагедией, а потом, визжа на самой высокой ноте, неистово помчались через лес, даже не остановившись на большой дороге, чтобы обернуться в сторону моста. Аня, отчаянно цепляясь за свою ненадежную опору, видела их летящие фигурки и слышала их визг. Помощь скоро должна прийти, но пока ее положение было весьма неприятным.

Минуты текли; каждая казалась часом несчастной лилейной деве. Почему никто не приходит? Куда побежали девочки? А что, если они упали в обморок, все как одна? А что, если никто не придет? А что, если она так устанет и окоченеет, что не сможет больше держаться? Аня взглянула в пугающие зеленые глубины под своими ногами, где качались длинные неясные тени, и содрогнулась. Воображение начало разворачивать перед ней самые страшные картины. И тогда, когда она уже думала, что ей не продержаться и минуты из-за боли в руках и запястьях, под мостом появился Гилберт Блайт в плоскодонке Хармона Эндрюса!

Гилберт взглянул вверх и, к огромному своему удивлению, увидел маленькое бледное личико с гордым выражением, глядевшее на него сверху большими испуганными, но вместе с тем полными презрения глазами.

— Аня Ширли? Да как ты здесь очутилась? — воскликнул он и, не дожидаясь ответа, подвел лодку ближе к свае и протянул руку. Выхода не было. Аня ухватилась за руку Гилберта, спустилась в плоскодонку и села на корме, испачканная и злая, держа обеими руками шаль, с которой капала вода, и мокрую салфетку. Действительно, было крайне трудно сохранять достоинство в таких обстоятельствах!

— Что случилось, Аня? — спросил Гилберт, берясь за весла.

— Мы играли в Элейн, — объяснила Аня холодно, даже не глядя на своего спасителя, — и я должна была плыть в Камелот в барке… ну, то есть в плоскодонке. Лодка стала протекать, и, когда она проплывала под мостом, я влезла на сваю. Девочки побежали звать на помощь. Не будешь ли ты так добр, чтобы подвезти меня к пристани?

Гилберт любезно подвел лодку к мосткам, и Аня, презрев помощь, сама проворно выскочила на берег.

— Я тебе очень обязана, — сказала она высокомерно, поворачиваясь, чтобы уйти. Но Гилберт тоже выскочил из лодки и, желая задержать Аню, положил ладонь ей на плечо.

— Аня, — сказал он торопливо, — послушай. Не можем ли мы стать друзьями? Мне ужасно жаль, что я тогда посмеялся над твоими волосами. Я не хотел тебя обидеть и сказал это просто в шутку. К тому же это было так давно. Я думаю, что у тебя ужасно красивые волосы, честно. Давай дружить!

На мгновение Аня заколебалась. Несмотря на все ее оскорбленное достоинство, у нее появилось какое-то странное новое чувство, что это наполовину несмелое, наполовину горячее выражение карих глаз Гилберта ей очень приятно видеть. Сердце ее быстро и сильно забилось. Но горечь прежнего унижения быстро укрепила ее поколебленную было решимость. Сцена двухлетней давности вспыхнула в ее воспоминании так живо, словно все произошло вчера. Гилберт назвал ее «морковкой» и навлек на нее позор перед всей школой. Ее негодование, которое взрослым людям показалось бы таким же смешным, как и его причина, ничуть не унялось и не ослабело со временем. Она ненавидит Гилберта Блайта! Она не простит его никогда!

— Нет, — ответила она холодно. — Я никогда не буду с тобой дружить, Гилберт Блайт. Не хочу!

— Хорошо! — Гилберт прыгнул в свой челн, раскрасневшись от гнева. — Я никогда больше не попрошу тебя дружить со мной, Аня Ширли! Мне тоже это не очень-то нужно!

Он быстро поплыл прочь, раздраженно ударяя веслами по воде, а Аня пошла вверх по крутой, поросшей папоротниками тропинке между кленами. Она держала голову очень высоко, но сознавала, что испытывает странное чувство сожаления. Она почти жалела, что не ответила Гилберту по-другому. Конечно, он ужасно оскорбил ее, но все-таки!..