Аня из Зеленых Мезонинов - Страница 3

— Это так, просто крыша над головой, скажу я вам, — говорила она себе самой, шагая по поросшей травой и обсаженной кустами шиповника тропинке с глубокими колеями. — Ничего удивительного, что Мэтью и Марилла оба чуточку странные, ведь живут они так обособленно. Конечно, если деревья могут составить компанию, то их тут, слава Богу, вполне достаточно. Но я предпочла бы смотреть на людей. По правде сказать, оба они, кажется, всем довольны, но я полагаю, они просто привыкли к такой жизни. Ко всему можно привыкнуть, как сказал ирландец, приговоренный к повешению.

С этими словами миссис Рейчел ступила с тропинки на задний двор Зеленых Мезонинов. Весь в зелени, очень чистый и аккуратный, двор этот был обсажен с одной стороны высокими старыми ивами, а с другой — ровными пирамидальными тополями. Ни одной случайно оброненной палочки или камешка не было видно, ибо, несомненно, миссис Рейчел увидела бы их, если бы они там находились. В глубине души она была уверена, что Марилла Касберт подметает двор так же часто, как и дом. Можно было бы обедать прямо на земле, не опасаясь проглотить даже и комочка грязи.

Миссис Рейчел энергично постучала в дверь кухни и, услышав «войдите», вошла. Кухня в Зеленых Мезонинах была просторной и веселой… или, скорее, была бы веселой, если бы не поразительная, пугающая чистота, придававшая ей сходство с гостиной, в которой никто никогда не бывает. Окна были обращены на восток и на запад. С западной стороны через окно, выходившее на задний двор, лился в кухню поток мягкого июньского солнца. Восточное же окно, через которое можно было видеть усыпанные белыми цветами вишни в саду и слегка покачивающиеся стройные березы в долине у ручья, зеленело от вьющегося вокруг него плюща. Здесь обычно и сидела Марилла Касберт, если уж она решалась присесть и отдохнуть, при этом всегда недоверчиво поглядывая на солнце, казавшееся ей слишком уж веселым и легкомысленным для этого мира, к которому надлежало относиться со всей серьезностью. Здесь сидела она и теперь с вязаньем в руках. Стол позади нее был накрыт к ужину.

Миссис Рейчел еще не успела как следует закрыть дверь, а уже заметила все, что стояло на этом столе. Там было три прибора, так что Марилла, должно быть, ожидала, что кто-то приедет к чаю вместе с Мэтью. Но посуда была будничная, в вазочке — только яблочное повидло, на блюде — один вид печенья, так что ожидаемый гость вряд ли был очень важной особой. Но что же тогда означали белый воротничок Мэтью и гнедая кобыла? Миссис Рейчел совершенно растерялась, не в силах разгадать удивительную тайну, так неожиданно окутавшую обычно тихие и совсем не таинственные Зеленые Мезонины.

— Добрый вечер, Рейчел, — сказала Марилла оживленно. — Чудесная погода, правда? Садись, пожалуйста. Как там все ваши поживают?

Нечто такое, что, за недостатком другого определения, можно было бы назвать дружбой, всегда существовало между Мариллой Касберт и миссис Рейчел, вопреки — или, возможно, именно благодаря — несходству их натур.

Марилла была высокая худая женщина с фигурой из одних углов, без всяких изгибов. Ее темные волосы, в которых уже виднелось несколько седых прядок, были, по обыкновению, свернуты в твердый маленький узел на затылке и безжалостно проткнуты двумя металлическими шпильками. Она производила впечатление женщины не слишком широких взглядов, но с суровой совестью, каковой и являлась. Однако что-то в очертаниях ее рта, лишь чуть-чуть наметившееся, позволяло заподозрить в ней чувство юмора.

— У нас все здоровы, — сказала миссис Рейчел. — Я испугалась, не заболел ли у вас кто-нибудь, когда увидела Мэтью в кабриолете. Я подумала, не поехал ли уж он за доктором.

Губы Мариллы чуть дрогнули в понимающей улыбке. Она ожидала прихода миссис Рейчел, зная, что вид Мэтью, катящего по дороге в кабриолете, будет столь необъяснимым, что окажется слишком тяжелым испытанием для любопытства соседки.

— О нет, я совершенно здорова, хотя вчера у меня очень болела голова, — сказала она. — Мэтью поехал на станцию в Брайт Ривер. Мы берем на воспитание маленького мальчика из сиротского приюта в Новой Шотландии. Он приезжает сегодня вечерним поездом.

Если бы Марилла сказала, что Мэтью поехал на станцию, чтобы забрать кенгуру, полученного из Австралии, изумление миссис Рейчел не было бы большим. Она онемела на целых пять секунд. Было невероятно, чтобы Марилла захотела подшутить над ней, но миссис Рейчел была готова предположить даже такое.

— Ты это серьезно, Марилла? — спросила она, когда к ней вернулся дар речи.

— Да, конечно, — отвечала Марилла, как будто брать мальчиков из сиротского приюта в Новой Шотландии входило в число обычных весенних работ на любой порядочной ферме в Авонлее, а не неслыханным доселе нововведением.

Миссис Рейчел почувствовала, что совершенно утратила душевное равновесие. Мысли ее состояли из одних восклицаний. Мальчик! Марилла и Мэтью Касберты берут на воспитание мальчика! Из сиротского приюта! Да это прямо конец света! После такого ее уж ничто не удивит! Ничто!

— Да как вам пришло такое в голову? — спросила она с неодобрением в голосе. Принимая решение, ее совета даже не спросили, а потому следовало выразить неодобрение.

— О, мы думали об этом довольно долго, точнее, всю зиму, — ответила Марилла. — Миссис Спенсер была у нас здесь перед Рождеством и сказала, что весной собирается взять на воспитание маленькую девочку из приюта в Хоуптауне. Там, в Хоуптауне, живет ее кузина. Миссис Спенсер навещала ее и узнала все об этом приюте. Так что с тех пор мы с Мэтью все время возвращались к этой теме в разговорах. Мы решили, что возьмем мальчика. Мэтью немолод, ты знаешь, ему за шестьдесят, и он теперь не такой бодрый, как прежде. И сердце у него не совсем в порядке. А ты ведь знаешь, как трудно сейчас нанять кого-нибудь, чтобы помогал на ферме. Тут нет никого, кроме этих глупых французских подростков. Только какого-нибудь из них приставишь к делу и чему-то научишь, как он убегает на завод, где консервируют омаров, или в Соединенные Штаты. Сначала Мэтью предлагал взять мальчика из Англии. Но я твердо сказала — нет. "Может, они и неплохие, я ничего против них не имею. Но я не хочу иметь дело с лондонскими уличными мальчишками, — сказала я. — Пусть он будет, по крайней мере, здешний. Конечно, риск будет, кого бы мы ни взяли. Но мне станет легче на душе и спать я буду спокойнее, если мы возьмем канадского ребенка". Так что в конце концов мы решили попросить миссис Спенсер выбрать для нас мальчика, когда она поедет, чтобы взять девочку для себя. На прошлой неделе мы узнали, что она уже едет, и через семью Роберта Спенсера в Кармоди попросили ее привезти нам сообразительного симпатичного мальчика лет десяти-одиннадцати. Мы сочли, что это будет самый подходящий возраст — достаточно взрослый, чтобы сразу помогать по хозяйству, и достаточно маленький, чтобы успеть его правильно воспитать. У нас он найдет хорошую семью, дом и получит образование. Сегодня пришла телеграмма от миссис Спенсер — почтальон принес ее со станции, — там сказано, что они приедут поездом в пять тридцать. Мэтью поехал на станцию в Брайт Ривер встретить его. Миссис Спенсер высадит его там, а сама, разумеется, поедет до Уайт Сендс.